Немногие люди приносят большую часть пользы

Лучшие люди — то есть те, которые наиболее приспособлены к тому, чем они занимаются, и которые занимаются тем, что приносит наибольшие деньги, — производят громадные излишки, обычно гораздо большие, чем те, которыми им позволяют воспользоваться. Обычно таких людей очень немного. Большинство людей вносят в общий котел лишь немногим больше, чем из него берут. Немало людей (иногда также большинство) пользуются большим, чем они вложили в общее дело. И такое несправедливое распределение ресурсов приобретает тем больший размах, чем крупнее и сложнее предприятие.

Любая большая, со множеством управленцев корпорация — это заговор, организованный с целью несправедливого распределения заработанного. Чем крупнее и сложнее фирма, тем сильнее размах и успех этого заговора. Те, кто работает в корпорациях или часто имеет с ними дело, знают, что некоторые очень немногие работники там просто не имеют цены. Они приносят корпорации пользу, которая очень сильно превосходит затраты корпорации на этих работников. Многие же работники являются неким балластом, который приносит гораздо меньшую пользу в сравнении с тем, во что он обходится. Некоторые работники, возможно 10—20% от общего числа, приносят больше вреда, чем пользы. Есть много причин, почему происходит именно так: трудность измерения истинной производительности; политическая хитроумность одних администраторов и недальновидность других; присущая людям слабость содержать не приносящих пользу, но чем-то приятных нам людей; смехотворная, но преобладающая повсеместно идея о том, что важность выполняемой человеком работы должна учитываться так же, как и его производительность; и, кроме того, простая человеческая склонность к эгалитаризму, часто оправдываемая желанием стимулировать ощущение работы в команде. Убытки и безделье тяготеют к тем местам, где встречаются усложненность и демократия. Недавно я посоветовал главе инвестиционного банка способ распределения чрезвычайно большого годового премиального фонда. Мой клиент — чрезвычайно богатый бизнесмен, добившийся успеха своими руками и головой. Ему доставляет удовольствие отыскивать и использовать несовершенства рынка (одновременно это является источником его успехов). Он горячо верит в рынок. Он также знает, что два человека из сотен людей, претендующих на получение премии, сделали более 50% всех денег, полученных его подразделением в прошлом году; в его бизнесе это легко измерить. Но когда я предложил отдать более половины всего премиального фонда этим двум людям, мой бизнесмен просто ужаснулся. Позже мы заговорили об одном управленце, который, как мы оба знали, приносил больше вреда, чем пользы (но который был приятным человеком и чрезвычайно хитрым политиком среди служащих банка). «Почему бы не урезать его премию до нуля?» — предложил я. И снова мой друг отбросил эту мысль: «Видишь ли, Ричард, я уже урезал эту премию на четверть от уровня прошлого года и не осмеливаюсь больше продолжать». Но так случилось, что данный управленец к тому же имел долги перед банком и должен был их отработать. Ситуация разрешилась сама по себе. Премия этому управленцу была урезана до нуля. Сейчас он переведен на другую работу, где приносит некоторую пользу.

Системы бухучета являются врагами справедливого вознаграждения за труд, поскольку они гениально маскируют места, где фактически делаются деньги. Вот почему, даже без учета человеческих слабостей, в больших и сложных фирмах диспропорция между производительностью и вознаграждением сильнее, чем в небольших предприятиях. Предприниматель, в подчинении которого находятся четыре работника, знает без всякого отдела бухгалтерии, кто приносит его фирме деньги. Генеральный же директор крупной корпорации должен полагаться на вводящие в заблуждение данные бухгалтерии и информацию, которую фильтрует для него начальник отдела кадров. Не секрет, что в крупных фирмах лучшие работники зарабатывают меньше, чем они должны были бы зарабатывать, а серая масса посредственых управленцев получает гораздо больше, чем положено по их заслугам.

Прибыли бывают очень разными

Разница — между ценой и затратами, между трудом и вознаграждением — всегда варьируется в очень широких пределах. Те участки деятельности, которые дают наиболее высокую прибыль, — это лишь небольшая часть всей деятельности, однако в общем объеме прибыли их доля оказывается наибольшей. Если бы мы не вмешивались в естественный ход распределения ресурсов, то эти диспропорции были бы выражены еще более интенсивно. Но мы предпочитаем (а системы бухучета предоставляют нам для этого бесчисленные возможности) не замечать реального положения дел, при котором большая часть того, что мы или наша фирма делаем, приносит гораздо меньше пользы, чем небольшое число высокоприбыльных действий.

Ресурсы всегда находятся не там, где нужно

Мы отдаем слишком много ресурсов низкоприбыльной деятельности и слишком мало — высокоприбыльной. И все же, как мы ни стараемся, высокоприбыльные виды деятельности продолжают развиваться и преуспевать, а субсидируемые так и не могут сдвинуться с места. Если имеются хоть какие-то излишки ресурсов, порожденные высокоприбыльной деятельностью, то низкоприбыльная деятельность будет потреблять их все больше и больше и в то же время приносить все меньше и меньше — вплоть до нулевых и отрицательных значений средств, доступных для реинвестирования.

Мы постоянно удивляемся тому, что при всей своей феноменальной продуктивности лучшие участки деятельности так долго не могут справиться с проблемными областями. И не справятся. Мы почти всегда осознаем это слишком поздно, и только вмешательство нового босса, финансового кризиса или бизнес-консультанта заставляет нас сделать то, что должно было быть сделано уже давным-давно.

Успех недооценивается и не приветствуется

Успех не углубляется, недооценивается и не приветствуется в нужной степени. Часто его объясняют простым везением. Однако удачи, как и несчастные случаи, не случаются так часто, как мы привыкли думать. Слово «удача» означает «успех, который мы не можем объяснить». За тем, что мы называем удачей, всегда стоит высокоэффективный механизм, который создает прибыль вне зависимости от того, замечаем мы его или нет. И поскольку мы обычно не верим своей удаче, то упускаем возможность приумножить ее и получить настоящую пользу от колеса фортуны.

Равновесие иллюзорно

Ничто не длится вечно и ничто не находится в равновесии. Единственная неизменная величина — новое. Новому всегда сопротивляются и часто довольно успешно, но искоренить его не удается почти никогда. Новое должно быть более продуктивным, чем статус кво, — иначе оно просто не победит. После определенной точки остановить движение нового уже невозможно. Личные, корпоративные и национальные успехи основаны вовсе не на изобретениях и даже не на создании чего-то нового, что можно предложить на рынке, а на умении определить точку, в которой новое вот-вот победит. И когда его движение уже нельзя остановить, нужно выжимать изнего все, что есть в этом новом ценного.

Изменение необходимо для выживания. Конструктивные изменения требуют провидения и понимания того, что является наиболее эффективным, и затем сосредоточения на пути, ведущем к победе.