Схимонах Агапий (Молодяшин) (1837-1905)

Одним из великих подвижников Валаама был опыт­нейший делатель умной молитвы старец схимонах Агапий (Молодяшин). Афонская традиция исихаз­ма наложила глубокий отпечаток на жизнь о. Агапия, который был одним из преданных учеников прп. Ан­типы Афонского, — именно под его руководством он перенял бесценный опыт как молитвенного делания, так и старчества.

Схимонах Агапий (в миру Александр Андреевич Молодяшин) родился 23 августа 1837 г. в дерев­не Уткино Ростовского уезда Ярославской губернии в крестьянской семье.

С детства Александр страдал глазной болезнью, и эта болезнь довела его впоследствии до полной слепоты. В одном из писем своему другу о. Агапий писал: «С двенадцати годов моей жизни пошли на меня скор­би, то за грехи, то для испытания, то для предохранения. Я в монастырь ушел 22 годов не по духовной ревности к спасению, но по причине убожества (болезни глаз) и с братом равноправия. Если бы этого не было, мне ни­когда и мысль не пришла бы идти в монастырь. Вот я те­перь и соображаюсь со Святым Писанием: один святой отец пишет, что иные спасаются разумом, иные — про­извольным подвигом, иные — Божиим Промыслом; последнее ко мне приличнее и ближе всех».

По прибытии в Валаамский монастырь Александр увидел иной мир, который, как казалось ему, «открыл перед ним истинный путь». Так впоследствии пи­сал старец в своем дневнике: «Жизнь Валаамских насельников, строгоуставное богослужение, своеоб­разное, суровое, прекрасное валаамское пение и весь уклад монашеской жизни на Валааме произвели пол­ный переворот в душе моей. Душевное настроение мое стало ровно и спокойно, вражда и неприязнь к брату исчезли, передо мной открылась совершенно иная жизнь».

Особенно его поразила личность валаамского на­стоятеля — старца Дамаскина. «Высокая и светлая личность игумена Дамаскина, — писал о. Агапий, — как будто притягивала меня. Я понимал, что под ру­ководством сего мудрого наставника и отца можно подвигом добрым подвизаться, достигнуть тихой пристани и вечного спасения».

Игумен Дамаскин дал ему послушание — трудиться на огородах обители, которое будущий старец нес почти 12 лет.

Перед тем как Александр был зачислен в братию монастыря, он написал игумену Дамаскину следую­щие строки: «Прошу Вас об этом... для того чтобы причисление меня к братству обители более меня по­будило к точному соблюдению всех правил святого общежития, к беспрекословному послушанию, совер­шенному нестяжанию, искреннему смирению, чтобы иметь только одну заботу — заботу о спасении моей души...»

А в свою очередь игумен Дамаскин в письме митро­политу Исидору от 15 марта 1864 г. писал: «... К мо­нашеским послушаниям способен и к монашеской жизни расположен и благонадежен».

22 мая 1864 г. зачислен в братство Валаамского мо­настыря, а через шесть лет, 4 апреля 1870 г. игуме­ном Дамаскиным пострижен в монашество с именем Агапий.

Духовным наставником сначала Александра, а за­тем и монаха Агапия стал великий подвижник — прп. Антипа Афонский. Как впоследствии вспоми­нал один из современников, «... этому богоугодному мужу о. Агапий... предался... всей своей душой. Между старцем и учеником установилась теснейшая внутренняя связь». Схимонах Никита вспо­минал об этом периоде жизни старца: «О. Агапий проводил время в слушании чтений Св. Писания, творений отцов Церкви и подвижников благоче­стия, житий святых, размышлениях о прочитанном

и непрестанной молитве Иисусовой». Впослед­ствии сам старец вспоминал, что для него слова свт. Василия Великого о подвижничестве стали принци­пом его жизни. Старец писал: «О келейном правиле с поклонами так пишет Василий Великий: “Аще ка­кой монах не исполняет келейное правило, считается у Бога мертвым и недействительным, аще какой мо­нах не прочитает на каждый день 1, 3,6 и 9 часа в тот день ниже хлеба да яст”». В дальнейшем в своей переписке со схиигуменом Германом о. Агапий будет часто цитировать отрывки из поучений Каппадо- кийского святителя.

Преуспев в подвиге послушания своему духовному наставнику, о. Агапий был облечен в схиму 13 марта 1880 г. и вскоре назначен игуменом Ионафаном брат­ским духовником.

Известно, что старец принимал не только братию монастыря, но и мирян, толпами приезжающих на Валаам. Несмотря на то что о. Агапий только испове­довал кающихся, не принимая откровения помыслов даже у братий монастыря (об этом есть свидетельства в письме епископу Феофану Затворнику), старец очень тяжело воспринимал свое служение, считая себя недостойным быть духовником обители. В его днев­никовой записке читаем: «Сколько сил и духовного терпения со вниманием и постоянным трезвением душевным нужно мне, грешному. Не имея истинно ду­ховного дара, я подражаю Евангельскому слепцу, ве­дущему столь же слепых... » Из приведенных слов старца мы видим, как он тяготился возложенным на него послушанием. При этом, как писал в дневнике

о. Агапий, «по смерти моего наставника (иеросхимо- наха Антипы. — Авт.) отъял Господь от меня, греш­ного ... многоценный молитвенного делания дар...»

Такое настроение вынуждало схимонаха Агапия об­ратиться за помощью к преуспевшим инокам.

В то время в Вышенской пустыни находился в затво­ре известный подвижник епископ Феофан. Между ними началась переписка, продолжавшаяся несколько лет. Свт. Феофан нашел, что «молитвенное дела­ние» исполняется старцем Агапием не вполне пра­вильно. Начинает святитель наставления с самого, по его мнению, главного и основополагающего момента в жизни любого монаха — с послушания. Владыка пишет: «Послушание, на Вас наложенное, надо нести; это враг Вас мутит, и все Ваши изветы — его суть из­делия. Без послушания быть в обители стыдно! И Вам дано послушание для избежания сего стыда, и притом такое, которое Вам подручнее всякого: Вы исполняете его сидя, одним словом. Что легче слова? А добра-то от него сколько! Вы говорите — не способен. Об этом не Вам судить, а отцу игумену. Да Вам и думать о способности или неспособности не следует, а при­казано делать — и делайте, не рассуждая... Ни ума, ни жизни нет у меня, подходящих к такому послу­шанию, говорите Вы... Если бы этого не было в Вас в какой-либо мере, отец игумен, конечно, не тронул бы Вас! Разве он враг братии, которых отряжает на Вашу долю? Ученики — помеха в молитве? Никакое доброе дело не может быть помехой молитве; добрые дела и молитва — родные сестры, одна другой руку подают. Молитесь обо всех Вам врученных со слезами, каждому испрашивая благопотребное, а себе вразум­ления... »

После этих слов о. Агапий изменил свое отношение к старчеству и своему послушанию. Святитель ему писал: «Вы нашли драгоценную бисеринку. Слава Богу! Теперь держите ее и по какой-либо ошибке не продайте или не променяйте ее на глиняные те­терки. Пребывайте в том, что есть, болезненно при­падая к Господу, да соблюдет Он в Вас великий дар сей неутраченным».

Примерно через год на схимонаха Агапия было воз­ложено послушание принимать у братии откровение помыслов. Святитель Феофан постоянно поддержи­вал старца и не оставлял без духовного назидания: «Дело откровения помыслов — это подвижническое правило, старческое... Старчество по самому свой­ству своему затруднительно, но ему всегда присуща помощь свыше, и эту помощь необходимо призывать. Никакое слово не останется бесплодно, только плод не тотчас появляется. Если будете говорить каждому приходящему к Вам с любовью все должное, то Вы свое дело сделаете...»

Далее святитель говорит о спасительности и про­стоте откровения помыслов, которое не требует обя­зательной исповеди (в это время исповедь в мона­стыре принимал другой иеромонах, и старец Агапий опасался конфликта с настоятелем). «По сказаниям отцов, — пишет свт. Феофан, — душеспасительно само откровение, как откровение без всяких прибав­лений. Приемлющий откровение может сказать: ну, ничего, Бог простит, — и прибавит: положу немного поклонов... Но это не то, что бывает в Таинстве испо­веди. — Это отеческое благожелание. Производство дела такое касается грехов простительных; тут само откровение дает прощение». И все же Святитель советует исповедовать пришедших к нему людей, даже если в обители есть братский духовник: «В мо­настыре есть общий духовник — исповедник. Ис­поведание, кроме него, есть новость в монастыре. Но ничего нового никто в монастыре вводить не может без воли настоятеля. Потому следует Вам спросить настоятеля. Но если Вы иной раз найдете удобным совершить Таинство исповеди, то тут греха не будет: ибо Вы имеете на то власть, а будет только нарушение порядка монастырского».

Постепенно схимонах Агапий восходил на верши­ны духовного совершенства. Особенно преуспел он в умной молитве. Святитель Феофан в одном из писем так характеризует духовное состояние старца: «Тому состоянию, в котором Вы себя чувствуете... нельзя не нарадоваться. Благослови Вас, Господи, и всегда так пребывать».

26 августа 1883 г. старец был уволен на покой по причине болезни глаз. В последние два года жизни он активно вел переписку с архимандритом Агафангелом. К сожалению, в АФВМ найдено только два пись­ма. Оба они написаны за два года до смерти о. Агапия. Приведем некоторые выдержки из них.

«Очень стал здоровьем слаб, — писал он в 1903 г., — за одно благодарю Бога, что нет у меня никаких земных попечений. Помаленьку перемога­юсь — надо терпеть. Терпение болезней по ставится вместо подвигов... А они лезут и лезут на меня, ко­торых я и не хотел бы. Приходится с ними мириться и пользоваться единственным лекарством, которое святые отцы предлагают от всех болезней, — это терпение».

В другом письме старец пишет: «Жизнь моя течет по старому руслу, один день погрызет одна болезнь, дру­гой день — другая. Всегда сопутствуют зубная боль, головная, озноб, жар. Прошу Ваших св. молитв, чтобы Господь укрепил меня в терпении, чтобы сколько-ни­будь достойно провести остаток дней своих... »

За несколько дней до смерти, которая последовала 7 апреля 1905 г., старец Агапий написал гимн «Смирен­ное благодарение Бога». Начинается он словами: «Бла­годарю Тебя, Господи, за слепоту телесных моих очей и дивлюсь Твоему премудрому вседержительству, как Ты устроял посредством слепоты удобный путь к моему спасению. Смиренно благодарю Тебя, Господи, за все приключающиеся со мной по Твоему смотрительному Промыслу неприятные и скорбные последствия от бо­лезни телесной... потому что они составляют мое един­ственное... мое врачевание». В этом произведении отобразилось высокое духовное состояние Валаамского старца, который всей своей непростой жизнью явил подвиг терпения, смирения и любви.

Старца Агапия по праву можно назвать самым вели­ким делателем молитвы Иисусовой на Валааме. Обра­щаясь к молитвенному опыту старца, порой сложно сравнивать его с современниками, с теми схимонахами и отшельниками, которые проходили свой подвиг не только на Валааме, но и в других обителях. Восприняв афонскую практику исихазма от своего учителя, схимонах Агапий оставил миру бесценное сокро­вище — письма и келейные записи, которые и для монашествующих, и для мирян могут послужить путеводителем в правильном прохождении умного де­лания. Святитель Феофан Затворник только направил схимонаха Агапия на правильный путь, а преумножил и возрастил бесценный дар молитвы он путем само­отверженного подвига и послушания, с которого начал свои наставления Вышенский затворник.