Иеромонах Иоиль (Волынин) (1873-1937)

Иеромонах Иоиль (в миру Иван Волынин) родил­ся 23 мая 1873 г. в Санкт-Петербургской губернии в крестьянской семье.

Давнее его желание поступить в Валаамский мона­стырь, «где каждая пядь земли обильно полита потом монахов и подвижников благочестия», осуществи­лось 13 марта 1900 г. Послушником Иван Волынин был зачислен 19 октября 1904 г.; пострижен в монашество

10 марта 1907 г. с наречением имени в честь святого пророка Божия Иоиля; 28 декабря 1910г. монах Иоиль был рукоположен во иеродиакона; 30 января 1913 г. — во иеромонаха. Вскоре после иерейской хиротонии он был назначен на послушание при Архиерейском доме в Выборге, а также состоял смотрителем архи­ерейского имения в Хюмпеля. Однако скоро вернул­ся на Валаам.

В 1931-1932 гг. иеромонах Иоиль исполнял послуша­ние хозяина сада. Работая в саду, он всегда оставлял свою келью открытой, чем проявлял нестяжательность. Однажды у него украли наперсный крест. Узнав о слу­чившемся, некоторые монахи осуждали о. Иоиля, гово­ря, что он нерадив и сам виноват, и старец смирялся.

Будучи «любящим и хорошим монахом», иеромо­нах Иоиль «служил отцу Серапиону». Старец был большим другом схимонаха Николая-пустынника и «о. Варсонофия, который впоследствии подвизался в Марокко». Духовным наставником иеромонаха Иоиля был схиигумен Феодор, подвизавшийся на Порфирьевском о-ве. О. Иоиль часто испрашивал духовного совета и наставления у старца Феодора, и последний «его вразумлял».

Невысокого роста, кроткий, всегда приветливый — таким иеромонах Иоиль запомнился всем, кто его знал. Архимандрит Афанасий (Нечаев) вспоминал:

«Есть общий облик валаамского монаха — работяга и скромник. Таким был отец иеромонах Иоиль. По­слушание его было — садовничество. Застал я его за работой в саду в жаркий июльский день. Один-одинешенек, целыми днями работая, держит сад в образцовом порядке. Живет как в раю. Доступ в сад воспре­щен. Зато кого пригласит к себе на чаек, того отец Иоиль и угостит малинкой да крыжовником, так вовек не забудешь. А еще вкуснее и слаже речи и ласковость самого отца Иоиля. Со всеми он крайне приветлив и услужлив. Всякого обласкает, выслушает со внима­нием и норовит угостить ягодкой. Впрочем, когда со­зревают они, то попадают в трапезной на третье блю­до в большом количестве. Был и я обласкан отцом Иоилем, а когда уезжал в Париж, приглашен был к нему на чай, где было еще несколько монахов. Все интере­совались моим отъездом и сочувствовали, а один от­говаривал: “Лучше спасаться в монастыре”».

Русские скауты, путешествовавшие в 1930-х гг. по Валааму, отмечали любовь и радушное гостеприим­ство старца: «О. Эолий “хозяин” фруктового сада, пригласил нас к себе пить чай... По нашем прибы­тии... стоял уже кипящий самовар, чайники, а мы сидели вокруг, вооруженные кружками... и благоду­шествовали».

Вообще, как можно увидеть в разных источни­ках, после возвращения на Валаам в 1931 г. иеромонах Иоиль «стал довольно известным духовником». У него окормлялись многие монахи и послушники Валаамской обители. Однажды пришел некий по­слушник и хотел побеседовать с о. Иоилем. Он ждал его около часа. Когда же отец Иоиль вышел, у него были воспаленные от слез глаза, видно было, что он молился. Послушник спросил его: «Меня одолевает уныние, что мне делать?» Старец ответил: «Для чего нам унывать? Когда дети поступают на службу к царю, родители не унывают, а радуются, а ты уже посту­пил на службу к Царю Небесному, и для чего нам уны­вать, нам радоваться надо...» Побеседовав с ним еще немного и утешив, отпустил.

В поучениях старец был немногословен. По смире­нию, он считал, что только тогда можно наставлять, когда сам постоянно понуждаешь себя тщательно про­ходить путь внутреннего очищения от страстей. Так мыслили еще подвижники древней Церкви: «Опасное дело учить прежде, чем пройдешь путем деятельной добродетели. Как тот, у кого обветшалый дом, если примет в него странников, только повредит им, когда дом рухнет, так и тот, кто не укрепил прочно своего душевного дома, не изучив на деле добродетели, по­губит с собою и того, кого учит».

18 февраля 1937 г. умер духовный наставник о. Иоиля схиигумен Феодор. После его кончины старец посе­лился на Порфирьевском о-ве в пустыньке своего на­ставника, где прожил десять месяцев.

В одном из своих писем монах Иувиан (Красноперов) описывает посещение иеромонаха Иоиля на но­вом месте подвигов:

«19 октября 1937 г. отец Иоиль в последний раз праздновал день своего Ангела, который собрались почтить все духовные его друзья, приехавшие для этой цели из монастыря в его пустыньку. Отец Иоиль встре­тил и принял нас с присущей ему любовью и госте­приимством.

Долго мы сидели у него, беседуя главным образом о светлой личности почившего схиигумена отца Фео­дора, которого вспоминали с великой любовью и дух которого, казалось, витал среди собравшихся на этом скромном пустынном торжестве.

Отец Иоиль, с умилением взирая на большой настен­ный портрет отца Феодора, оставшийся после него, говорил о нем, что он временами ясно чувствует, как дух почившего отца Феодора витает на месте его пу­стынных подвигов, подкрепляя и воодушевляя его.

Побеседовав таким образом и сотворив общую молитву после трапезования, мы хотели было побла­годарить отца Иоиля и проститься с ним, как отец Лука, находившийся среди гостей, выразил пожела­ние молитвенно помянуть отца Феодора. Тогда... все присутствующие хором трижды пропели: “Вечная память!”

Так, заупокойной молитвой, завершилось праздно­вание последнего тезоименитства отца Иоиля, под впечатлением которого и разошлись участники этого торжества, причем некоторые из них больше уже не видели отца Иоиля».

Не видели, потому что «отошел в вечность о. Иоиль, пожив... отшельником на месте о. игумена Феодора, представшего пред Господом».

«Кончина о. Иоиля была необыкновенная. Ему за несколько дней до смерти явился во сне о. Феодор и сказал: “Уходи скорее в монастырь”». Более под­робное описание находим в «Русском паломнике»:

«12 декабря, после совершения Божественной литур­гии в церкви Коневского скита, отец Иоиль зашел к скит­скому схимонаху отцу Николаю вместе с тремя певчими из монастыря. Здесь, за чаепитием, отец Иоиль по­ведал о том, что в сонном видении на 9,10 и 11 декабря ему трижды являлся покойный схиигумен Феодор и каждый раз говорил одно и то же: “Поезжай в мона­стырь!” Когда это видение повторилось в третий раз, отец Иоиль возразил, что он не может оставить свою пустыньку, и при этом спросил отца Феодора: “Быть может, ты вернешься сюда жить?” — “Я и там не оби­жен, — показывая рукой на небо, сказал отец Феодор, — а ты в монастырь поезжай!” По словам отца Иоиля, сказанным схимонаху Николаю, схиигумен Феодор в одном из трех видений был в митре.

Это были единственные и последние явления покой­ного отца Феодора своему духовному сыну и преемни­ку пустынного жития иеромонаху Иоилю... Выслушав рассказ отца Иоиля, схимонах Николай посоветовал ему уйти оттуда, но отец Иоиль не послушался его. Следуя святоотеческим писаниям, отец Иоиль при жизни строго относился к сонным видениям и, из­бегая вражеского прельщения, боялся доверять им. По-видимому, по этой причине и на сей раз он оставил без внимания предупреждающий глас отца Феодора, которого он глубоко чтил. Побеседовав и простив­шись с отцом Николаем и с певчими, отец Иоиль от­правился в свою пустыньку, где в тот же день и скон­чался», — 13 декабря 1937 г…

Как сообщает нам рукописный патерик из архива Свя­то-Казанского скита в Калифорнии, нашли о. Иоиля через несколько дней после его кончины. К празднику Рождества Христова в монастырь собирались все мо­нашествующие, даже из самых отдаленных пустынь Ва­лаамского архипелага, но о. Иоиль не пришел. На это обратили внимание, и на следующий день монастырская братия поехала навестить его. Когда вошли в келью, то увидели старца лежащим на кровати со скрещенны­ми на груди руками и уже умершим. По мнению же архимандрита Афанасия (Нечаева), о. Иоиль «шел по келье с коробочкой спичек в руках и внезапно почил. Такую безболезненную кончину, — замечает далее ар­химандрит, — дает Господь праведным».

Кончина иеромонаха Иоиля вызвала всеобщее сожа­ление, так как «своею любовью к ближним он привле­кал к себе сердца всех знавших его, не только братии монастыря, но и мирян». Отпевание почившего старца было совершено настоятелем монастыря в сослужении братии. Погребен о. Иоиль на братском кладбище рядом с могилой схиигумена Феодора.